я - СОВЕСТЬ...
Этот рассказик очень долго рождался, в абсолютно разных проявлениях. Но окончательный вариант удивил меня саму, хотя я никогда не знаю чем закончиться то, что я начинаю писать будь то стих или рассказ, но примерно... тут же все шло просто непредсказуемо. Ни о чем заранее не задумывалась... хотела написать два дня из жизни человека, а получились 10 лет двух людей...
Некрологи...
Было утро.
Андрей открыл глаза и увидел потолок. Потолок был серым, на нем едва различимы блики тусклого осеннего солнца. Андрей встал, привычно щелкнул кнопкой электрического чайника и пошел умываться. Так и не посмотрев в зеркало, он пошел обратно в комнату, взял с подоконника банку кофе, взглядом пробежался по дороге и саду за окном. Утро было тихим. Оно всегда было тихим на этой улице. Смольный проспект не был отягощен особенно сильным движением.
Андрей налил себе кофе, включил телевизор. Часы мерно тикали на тумбочке, рядом с кроватью, заведенные на одиннадцать.
А по телевизору начинались утренние новости – Андрей переключил канал, оставив какую-то познавательную программу про природу.
Был день.
Андрей ехал на стареньком Опеле, который так часто перебирал на выходных. Опель его никогда не подводил, а сам Андрей еще ни разу не попал в аварию…
Движение было оживленным. Большое количество дорогих и до ужаса наглых иномарок пробивало себе дорогу в еще большем количестве еще более наглых «Жигулей».
Андрей был сосредоточен на дороге, он ехал на работу. Работа ждала его с радостью, и Андрей старался не думать о том, что с той же радостью она будет ждать кого-то другого.
Был вечер.
Андрей только что приехал домой. Он не чувствовал себя уставшим, он не хотел спать, но и не хотел куда-то ехать или куда-то идти.
Он не хотел есть, но зачем-то поставил на газ воду под пельмени. Он не хотел ничего смотреть, но он включил запыленный телевизор. По телевизору шел какой-то сериал, но Андрей не стал никуда переключать.
И вдруг, разрывая перепонки громким и невозможно противным звуком, зазвонил телефон.
Это звонила она…
Её звали Офелия, и Андрей ее любил, а она любила Андрея. Вот только любовь у них была какая-то странная. Они виделись крайне редко: они иногда ужинали у нее дома (она прекрасно готовила и не знала в городе ни одного ресторана, где готовили бы лучше, чем может приготовить она), иногда он приглашал ее в театр или кино, но это было редкостью, так как в основном там шла всякая чушь.
Они наслаждались просто обществом дуг друга, они любили просто ужинать вместе. Когда в воздухе висела необходимость поговорить, они разговаривали о книгах, о музыке, хорошем кино и погоде, но никогда о себе. Она до сих пор не знала кем Андрей работал, а он в свою очередь не спрашивал об этом и у нее.
- Привет, это я.
- Привет, Офелия.
- Ты сегодня приедешь?
Он молчал, он и сам еще не знал.
Она молчала, она его не торопила.
- Нет, - произнес он тихо, почти шепотом.
Она молча.
- Я не приеду, - зачем-то добавил он так же тихо.
- Прощай, - сказала она и положила трубку.
Он снова пообещал себе напомнить ей, об этой дурной привычке: говорить «прощай», вместо «пока». Он старался не думать о том, что ему так нравиться эта ее привычка.
Он сел на окно и закурил. Сгущались сумерки. После второй сигареты Андрей вспомнил о воде для пельменей, спрыгнул с окна, и выключил газ под пустой кастрюлькой.
Вернувшись в комнату, Андрей поморщился от сигаретного дыма. И он открыл окно, хотя было уже начало осени, и привычно сел на подоконник.
Была ночь.
В пепельнице на окне застыли скрюченные окурки.
«Трупы сигарет» - подумал Андрей и с остервенением вытряхнул окурки в окно.
Поставив опустевшую пепельницу на стол, он закрыл окно. И лег спать…
И ему приснился сон. В этом сне они с Офелией были вместе на краю пропасти. Но они не видели её. Они обнявшись шли по дороге, что пролегала у самого обрыва. Но они не видели ничего, кроме друг друга. Он обнимал ее за талию, хотя так редко делал это в жизни, ведь они почти никогда никуда не ходили. Она звонко смеялась, хотя в жизни он редко видел даже улыбку.
Они шли… и не было у этой дороги конца, казалось, что она вечно будет вот так лежать у них под ногами.
Они шли… и не было этой дороге никаких пересечений, казалось, она одна на всем белом свете.
Он споткнулся, они посмеялись над его неуклюжестью, ведь дорога под ногами была абсолютно ровной. И вдруг асфальт у его ног треснул, а почва начала осыпаться. Он хотел схватиться за что-нибудь, но рядом не было ничего. Он начал кричать… Он звал ее. Но она уходила вперед. Ее золотые волосы тускнели и стали седыми. Ее летящая походка стала тяжелеть, она начала хромать на правую ногу.
А он все звал ее, он ждал что она обернется. Увидит что с ним происходит и поможет ему. И она повернулась…
Или это была не она?
Он проснулся, сидя на кровати в холодном поту. Тряхнул головой, но это старушечье лицо только еще четче представало перед глазами. Он посмотрел на часы, они показывали 04:17. Спать ему не хотелось. Он набрал ее номер.
Она взяла быстро, он не ожидал. Голос ее был бодрым.
- Андрей?
- Да, я…
- Что-то случилось.
- Нет, просто… захотелось услышать твой голос.
- Андрей… Прости меня.
- За что? – он пожалел о том, что спросил. – Впрочем, можешь не отвечать…
- Нет. Я… я уезжаю. Я хотела сказать тебе это вечером, но ты не приехал, а по телефону… Впрочем я и сейчас по телефону, но тогда это так странно бы звучало… Я ненадолго поеду, на неделю, максимум – две. Прости…
- Что ты… - у него отлегло от сердца. – Я… хммм…
Он замолчал.
- Самолет через два часа, - зачем-то сказала она.
- Что ж… Прощай. Я буду ждать тебя.
- Пока, - выдавила она и повесила трубку, но он слышал это.
Он сел на окно и закурил. Он долго курил, смотря в пустоту парка. В этот час даже вороны молчали, они спали на верхушках деревьев.
Дом был старым, очень старым как и многие другие дома в городе…
Дом был старым, он уже почти рассыпался под собственной тяжестью… и тяжестью сидевших на его окнах людей…
Через три дня ей пришла телеграмма о том, что он упал из окна.
Упал… Выпал вместе с подоконником, который уже двадцать лет нуждался в ремонте.
Она долго приходила в себя, после этого известия. Все кто хорошо ее знал, говорили, что она за пару дней постарела сразу на сорок лет.
Она так и не попала на его похороны, которые устроили коллеги по работе, из-за сломанной ноги, которую сломала, пока спускалась с лестницы, когда торопилась на такси до аэропорта.
2004 год.
Офелия так и не вышла замуж. И до сих пор боялась идти на кладбище, туда, где был похоронен тот, кого она называла Андреем.
Но теперь, спустя десять лет, после его смерти она чувствовала, что все-таки должна прийти туда и посидеть рядом с серой плитой гранита.
И она пришла. Она увидела его фотографию над могилой. Он был как живой, он был…
Он был...
На следующий день на кладбище прибавилась еще одна могила, а в местной газете появился некролог об Офелии Колесниковой, умершей от сердечного приступа…
И был вечер...
И было утро...
И был день...
P.S. Только не очень сильно критикуйте, я не так часто пишу прозу, особенно в последнее время...
Некрологи...
Было утро.
Андрей открыл глаза и увидел потолок. Потолок был серым, на нем едва различимы блики тусклого осеннего солнца. Андрей встал, привычно щелкнул кнопкой электрического чайника и пошел умываться. Так и не посмотрев в зеркало, он пошел обратно в комнату, взял с подоконника банку кофе, взглядом пробежался по дороге и саду за окном. Утро было тихим. Оно всегда было тихим на этой улице. Смольный проспект не был отягощен особенно сильным движением.
Андрей налил себе кофе, включил телевизор. Часы мерно тикали на тумбочке, рядом с кроватью, заведенные на одиннадцать.
А по телевизору начинались утренние новости – Андрей переключил канал, оставив какую-то познавательную программу про природу.
Был день.
Андрей ехал на стареньком Опеле, который так часто перебирал на выходных. Опель его никогда не подводил, а сам Андрей еще ни разу не попал в аварию…
Движение было оживленным. Большое количество дорогих и до ужаса наглых иномарок пробивало себе дорогу в еще большем количестве еще более наглых «Жигулей».
Андрей был сосредоточен на дороге, он ехал на работу. Работа ждала его с радостью, и Андрей старался не думать о том, что с той же радостью она будет ждать кого-то другого.
Был вечер.
Андрей только что приехал домой. Он не чувствовал себя уставшим, он не хотел спать, но и не хотел куда-то ехать или куда-то идти.
Он не хотел есть, но зачем-то поставил на газ воду под пельмени. Он не хотел ничего смотреть, но он включил запыленный телевизор. По телевизору шел какой-то сериал, но Андрей не стал никуда переключать.
И вдруг, разрывая перепонки громким и невозможно противным звуком, зазвонил телефон.
Это звонила она…
Её звали Офелия, и Андрей ее любил, а она любила Андрея. Вот только любовь у них была какая-то странная. Они виделись крайне редко: они иногда ужинали у нее дома (она прекрасно готовила и не знала в городе ни одного ресторана, где готовили бы лучше, чем может приготовить она), иногда он приглашал ее в театр или кино, но это было редкостью, так как в основном там шла всякая чушь.
Они наслаждались просто обществом дуг друга, они любили просто ужинать вместе. Когда в воздухе висела необходимость поговорить, они разговаривали о книгах, о музыке, хорошем кино и погоде, но никогда о себе. Она до сих пор не знала кем Андрей работал, а он в свою очередь не спрашивал об этом и у нее.
- Привет, это я.
- Привет, Офелия.
- Ты сегодня приедешь?
Он молчал, он и сам еще не знал.
Она молчала, она его не торопила.
- Нет, - произнес он тихо, почти шепотом.
Она молча.
- Я не приеду, - зачем-то добавил он так же тихо.
- Прощай, - сказала она и положила трубку.
Он снова пообещал себе напомнить ей, об этой дурной привычке: говорить «прощай», вместо «пока». Он старался не думать о том, что ему так нравиться эта ее привычка.
Он сел на окно и закурил. Сгущались сумерки. После второй сигареты Андрей вспомнил о воде для пельменей, спрыгнул с окна, и выключил газ под пустой кастрюлькой.
Вернувшись в комнату, Андрей поморщился от сигаретного дыма. И он открыл окно, хотя было уже начало осени, и привычно сел на подоконник.
Была ночь.
В пепельнице на окне застыли скрюченные окурки.
«Трупы сигарет» - подумал Андрей и с остервенением вытряхнул окурки в окно.
Поставив опустевшую пепельницу на стол, он закрыл окно. И лег спать…
И ему приснился сон. В этом сне они с Офелией были вместе на краю пропасти. Но они не видели её. Они обнявшись шли по дороге, что пролегала у самого обрыва. Но они не видели ничего, кроме друг друга. Он обнимал ее за талию, хотя так редко делал это в жизни, ведь они почти никогда никуда не ходили. Она звонко смеялась, хотя в жизни он редко видел даже улыбку.
Они шли… и не было у этой дороги конца, казалось, что она вечно будет вот так лежать у них под ногами.
Они шли… и не было этой дороге никаких пересечений, казалось, она одна на всем белом свете.
Он споткнулся, они посмеялись над его неуклюжестью, ведь дорога под ногами была абсолютно ровной. И вдруг асфальт у его ног треснул, а почва начала осыпаться. Он хотел схватиться за что-нибудь, но рядом не было ничего. Он начал кричать… Он звал ее. Но она уходила вперед. Ее золотые волосы тускнели и стали седыми. Ее летящая походка стала тяжелеть, она начала хромать на правую ногу.
А он все звал ее, он ждал что она обернется. Увидит что с ним происходит и поможет ему. И она повернулась…
Или это была не она?
Он проснулся, сидя на кровати в холодном поту. Тряхнул головой, но это старушечье лицо только еще четче представало перед глазами. Он посмотрел на часы, они показывали 04:17. Спать ему не хотелось. Он набрал ее номер.
Она взяла быстро, он не ожидал. Голос ее был бодрым.
- Андрей?
- Да, я…
- Что-то случилось.
- Нет, просто… захотелось услышать твой голос.
- Андрей… Прости меня.
- За что? – он пожалел о том, что спросил. – Впрочем, можешь не отвечать…
- Нет. Я… я уезжаю. Я хотела сказать тебе это вечером, но ты не приехал, а по телефону… Впрочем я и сейчас по телефону, но тогда это так странно бы звучало… Я ненадолго поеду, на неделю, максимум – две. Прости…
- Что ты… - у него отлегло от сердца. – Я… хммм…
Он замолчал.
- Самолет через два часа, - зачем-то сказала она.
- Что ж… Прощай. Я буду ждать тебя.
- Пока, - выдавила она и повесила трубку, но он слышал это.
Он сел на окно и закурил. Он долго курил, смотря в пустоту парка. В этот час даже вороны молчали, они спали на верхушках деревьев.
Дом был старым, очень старым как и многие другие дома в городе…
Дом был старым, он уже почти рассыпался под собственной тяжестью… и тяжестью сидевших на его окнах людей…
Через три дня ей пришла телеграмма о том, что он упал из окна.
Упал… Выпал вместе с подоконником, который уже двадцать лет нуждался в ремонте.
Она долго приходила в себя, после этого известия. Все кто хорошо ее знал, говорили, что она за пару дней постарела сразу на сорок лет.
Она так и не попала на его похороны, которые устроили коллеги по работе, из-за сломанной ноги, которую сломала, пока спускалась с лестницы, когда торопилась на такси до аэропорта.
2004 год.
Офелия так и не вышла замуж. И до сих пор боялась идти на кладбище, туда, где был похоронен тот, кого она называла Андреем.
Но теперь, спустя десять лет, после его смерти она чувствовала, что все-таки должна прийти туда и посидеть рядом с серой плитой гранита.
И она пришла. Она увидела его фотографию над могилой. Он был как живой, он был…
Он был...
На следующий день на кладбище прибавилась еще одна могила, а в местной газете появился некролог об Офелии Колесниковой, умершей от сердечного приступа…
И был вечер...
И было утро...
И был день...
P.S. Только не очень сильно критикуйте, я не так часто пишу прозу, особенно в последнее время...
-
-
07.02.2005 в 17:08-
-
08.02.2005 в 19:34